Ветреный закат над пампой. Фото автора

…Итак, четырехдневный бросок по Вальдесу продемонстрировал, что жить в пампе и успешно по ней перемещаться на велосипеде мне по силам. Отдохнув ночь в Пуэрто-Мадрине, я отправился чуть южнее по побережью, в сторону города Росон (кстати, это один из крупнейших палеонтологических центров), откуда начинается шоссе номер 25, пересекающее Патагонию почти по горизонтали по провинции Чубут до самых Анд.

Можно долго описывать красоты, открывающиеся со всех сторон, но всегда самым удивительным в путешествии остаются встречи и общение с людьми. Если когда-нибудь решите поехать в Южную Америку, возьмите с собой немножко испанского языка — и вам непременно воздастся. Вряд ли гид или путеводитель смогут заменить частичку душевного общения, подогретого взаимным интересом.

В один из первых дней путешествия по пампе, когда вокруг еще было довольно людно, вдруг налетела непогода. Здесь, вблизи Атлантики, дожди бывают не так редко, но сильного ненастья никогда не ждешь. Ветер меня просто остановил на месте и сдул назад. Надвигалась ночь. И деться-то некуда, вокруг всё огорожено и скотина пасется, как ни ищи — нет места для ночевки. Решил зайти к людям, попроситься палатку на участке поставить.

Деревенский дом меня сразу привлек отсутствием больших злых собак. Встретила хозяйка, сказала, что муж еще работает в поле, и надо бы его подождать. А так — она очень рада меня видеть. Я задал вопрос о палатке, а в ответ меня позвали в дом и напоили матэ. Хозяйка пригласила соседей, и, когда вернулся с поля муж, устроили большой ужин.

Самым поразительным в этом было то, что я всё время ощущал себя, как дома. Те же люди, открытые и гостеприимные. Тот же деревенский дом — штукатурка на стенах, печка, алтарик в углу... Только язык другой, но в испанский проникаешь незаметно, и вот, само собой, становится понятно совершенно всё. Это похоже на сон. Как будто снится что-то давно знакомое, только место немного другое, и еще какие-то детали отличаются. Сон наяву.

Засиделись совсем допоздна, меня уложили в комнате — о какой палатке может идти речь, когда на улице льёт как из ведра, так что свет в доме постоянно гаснет!

С утра мне дали в дорогу фруктов, варенья, молитву... Прощались, как с сыном, так и называли ласково — «сынок»: «Ты приезжай к нам, сынок, оставайся. Работы у нас хватает, вон в поселке и дом у нас есть. Да пусть дорога у тебя сложится. А если что будет не так — с деньгами ли, со здоровьем — дай знать, мы поможем. Приезжай, не стесняйся. И звони. Храни тебя Бог». Звали их Эрминда и Эктор. Честно говоря, выйдя за ограду, я не смог сдержать слез.

Пастушья эстансия (поместье). Часто бывает, что до другого жилья 50–100 километров по дороге. А если не по дороге — то можно вообще никого не встретить. Фото автора

После этой чудесной ночевки человеческое жилье стало встречаться все реже и реже и под конец совершенно исчезло. Между населенными пунктами, отмеченными на карте, расстояния 150–200 км, и представляли они из себя чаще просто одинокую заправку со скотным двориком, иногда несколько домишек. На всем протяжении только две деревни человек на 300. На въезде в одну из них, Пасо-дель-Индьос (Индейский перевал), гордо написано на ржавом листе жести рукой какого-то шутника — «Столица третьего тысячелетия».

В каком-то смысле эта дорога стала своеобразным ретритом, интенсивной практикой медитации. С утра ты встаешь на дорогу и едешь на запад. День протянут ниточкой дороги от восхода до заката. Едешь в тишине — машин может не быть часами. Хотя тишина тут особая: всю дорогу дует ветер. Он шуршит, шепчет, шелестит, а иногда — воет, гудит и гремит. Так что тут тихо — нет ничего, кроме звука ветра.

Ветер, ветер… он был встречным всю дорогу, но с каждым днем становился всё сильнее. И когда уже казалось, что сильнее ветер быть просто не может, я убеждался в обратном.

Невероятен простор пампы. Она видна от горизонта и до горизонта, или до далеких холмов. Всё её пространство заполнено живностью — лошадьми, овцами, гуанако, грызунами, броненосцами, лисами. Птиц великое разнообразие.

Заполнено её пространство также существами странными и невидимыми. Они творят здешнюю погоду, настроение. Появляясь в одиночку в пампе, человек виден отовсюду, скрыться некуда. Своим появлением он заявляет — «вот он я, я пришел». Человек здесь, как на ладони.

Пампа — прекрасное место для того, чтобы встретиться с собой, со своими нервами и страхами. Здесь отчетливо понимаешь, насколько всё зависит исключительно от тебя самого и твоего отношения к происходящему. Иногда, когда ветер уже не дает крутить педали, а впереди перевал, останавливаешься и достаешь варган. Потому что без песни тут сойдешь с ума. И под варган рождается дорожная песня, которую поешь, когда находишь в себе силы вновь тронутся в путь. А потом она забывается, и приходит новая.

Простор этот характерен еще своим однообразием. Дорога непременно надоест, если дать однообразию хоть один шанс завладеть мыслями. Дорожная песня — мой добрый помощник, который помогает устремиться туда, за последний штормовой перевал, отделяющий патагонскую пампу от присыпанных снегом гор.

Там уже совершенно другой мир, мир гор. И природа и люди, и погода и законы, за неё отвечающие, — тут всё иное. Видя, как над вершинами гряды Ла Ситуасьон клубятся мрачные дождевые облака, понимаешь, что въезжаешь в совершенно другое царство. В их царство. Вон та гора называется Эль Кочинеро, повар. Он варит погоду для всей долины. Каждую долину курирует своё облако и не уходит из нее, несмотря на сильнейшие ветра. Облако не всегда повторяет форму долины, но его перманентность — это правило. Оно вращается, как «бочка», или как стержень со сладкой ватой. А когда облачная масса уже достаточно взбита, начинает хлестать дождь.

Леса национального парка Лос Алерсес. Фото автора

Леса в горах хвойные, здесь растут пихты, сосны, араукарии. Лиственные вкрапления делают их особенно прекрасными в это время, потому как уже вступила в свои права волшебная золотая осень, и заморозки по ночам укладывают узоры на листьях — совсем как дома. Поспел шиповник, и ежевика на кустах свисает гроздьями. Часто она соседствует с зарослями бамбука. В лесах изобилие привычных нам грибов, например, маслят и опят.

По этим дорогам невозможно передвигаться быстро. И не то чтобы это было как-то особенно трудно — просто красота окружающих мест не позволяет пролетать по ней галопом.

Национальный парк Лос Алерсес (Los Alerces) считается наиболее диким и неразработанным заповедником в Андах. Грунтовка, пробитая в лесистых скалах, проходит по берегам красивейших озер, а с другой стороны стоят снежные вершины. Та сторона описана как «недоступная». Но мы-то знаем, что недоступных мест на свете нет. Отсюда путь пойдет только на север, наперегонки с осенью.

Продолжение следует…

Юрий Мартинен, 22.12.2007