Пустынное побережье полуострова Вальдес. Фото автора

Идея побывать в Южной Америке возникла у меня еще в юности, когда романтические ветра посредством радиоэфира стали доносить звуки легких солнечных мелодий, а примеры героев, вымышленных и реальных, побуждали на собственные подвиги.

Постепенно излишний романтизм рассеялся, и сама поездка стала лишь вопросом времени. Я непременно хотел получить концентрат опыта, общения, прочувствовать на своей коже все, что невозможно прочесть ни в одной книге. Чтобы получить этот эффект, необходимо передвигаться небыстро, при этом иметь достаточную свободу. Быть неотделимым от дороги и в то же время оставаться автономной единицей.

Дальние велосипедные путешествия уже давно перестали быть диковинными для жителей Западной Европы, но у нас их пока еще не оценили по достоинству, хотя и здесь есть свои энтузиасты. Опираясь на их удивительный опыт, я отбросил последние сомнения в выборе транспортного средства. Конечно, это велосипед. Он обеспечивает и необходимую мобильность, и тесный контакт с окружающей реальностью. Он прост настолько, что проще только ходить пешком. Он не позволит набрать слишком большую скорость, при которой что-то значительное может остаться незамеченным. И, наконец, каждый оборот колеса — это то, что ты сделал сам, своими силами.

Мое путешествие по Южной Америке начиналось в Патагонии, хотя в процессе подготовки мне хотелось повторить маршрут известного мотоциклетного путешествия молодого Эрнесто Че Гевары, весьма сильно повлиявшего на будущее этого героя. Но так получилось, что наши с Че Геварой пути пересекались лишь частично, и общими были только узловые точки. Забегая вперед, скажу, что я проехал по аргентинской и чилийской Патагонии, по пампе центра и севера Аргентины, по высокогорному Альтиплано Боливии (включая самый большой на планете солончак Уюни), Перу и эквадорской Косте (побережью).

Первое знакомство с континентом состоялось в Буэнос-Айресе, куда я прибыл на самолете со всем своим багажом. Дорога из аэропорта в мегаполис неблизкая, многолюдная. Я не заметил, как оказался посереди шумного многополосного шоссе, причалить к берегу которого было весьма затруднительно. Дорожный полицейский остановил движение, чтобы я смог съехать на второстепенную улочку. Узнав, что я только что прибыл в страну, служитель порядка отнесся с пониманием и подробно рассказал, как быстро и безопасно добраться до центра.

Внимание, ветер! Дорожные знаки тут не регламентированы строгими правилами. Если это предупреждение о диких животных — на табличке будет изображено именно конкретное животное, которое может переходить дорогу. Если ветер несет перекати-поле по дороге — нарисуют вырываемую с корнем траву. Фото автора

Патагония расположена на юге южноамериканского континента от Рио-Колорадо и включает в себя береговую, горную и степную зоны. Степь, или, иначе говоря, пампа, занимает огромное пространство на юге Аргентины.

Полигоном для пробы сил надлежало стать пустынному полуострову Вальдес на атлантическом побережье. Неподалеку от него находится городок Пуэрто-Мадрин, куда я с велосипедом и вещами добирался на автобусе из Буэнос-Айреса. Поездка длилась одну ночь, и рассвет я встретил уже на месте, лицом к лицу с новыми реалиями. Утро было наполнено восхитительным хромированным светом, но пейзаж, который я увидел из окна автобуса, не мог не вызвать содрогания: ни одного деревца, ни травки, только метущийся песчаник и колючие кустики, насколько хватает глаз. Именно так я себе представлял инопланетный пейзаж.

Ветер выдувает влагу из почвы, поэтому все русла рек пересохшие, а воду добывают в колодцах на большой глубине. Изредка, раз за несколько десятков километров, увидишь остатки стены дома, одинокий флюгер-крутилку да какую-нибудь железяку, брошенную тут человеком. Здравствуй, Патагония, суровый, жесткий край.

Пуэрто-Мадрин — это провинциальный оазис на берегу Атлантического океана, туристический городок, существующий благодаря порту и крепким уэльским переселенцам, оживившим в свое время это побережье. Часто слышна валлийская речь, и даже может статься, что молодой уэльсец не поймет испанскую речь. А поднимешься из города на горку — снова пампа, бродят гуанако.

Отсюда отправляются многие морские экскурсии, в океане можно повстречать касаток, дельфинов, китов. На побережье Вальдеса в сезон находятся большие колонии магеллановых пингвинов.

Алтарик San Cayetano (Сан-Каэтано). Святым принято ставить придорожные алтарики. Их можно встретить часто во всей Латинской Америке. Многие святые «из народа», и официальная церковь их не признает, но за свои деяния они горячо любимы простым людом. Фото автора

Пустыня. Не песчаная барханная пустыня, но ровная, как стол, меловая поверхность, поросшая невысокими кустиками и колючками. Вблизи берегов растительность почти исчезает, стоит устойчивый неприятный запах распаренного известняка, разлагающихся водорослей. Пресной воды тут нет совсем, и под прожигающим солнцем местность кажется крайне унылой — заповедник, а не видно ни птиц, ни зверей. Но после прошедшего с утра дождичка всё внезапно зазеленело, в кустах что-то зачирикало, закопошилось, засвиристело. Откуда ни возьмись появились гуанако, шиншиллы, похожие на сурков зверьки туко-туко. Каково было мое удивление, когда дорогу перебежало стадо страусов!

Деревьев нет совсем. Три дерева встретились мне на пути, и каждое запало в память. Под ними стоят алтарики Difunta Correa, Мертвой Беглянке, у которых навалены пластиковые бутылки с водой. Эти алтарики любимой народом святой широко распространены по всей Аргентине. История, с ней связанная, как водится, трагична. Отчаявшаяся женщина решилась бежать с ребенком от своих преследователей через пустыню, но умерла от жажды. Когда же их обнаружили, ребенок Божьим промыслом был жив — молоко не иссякло в груди. Поэтому к алтарикам всегда приносят бутылки, чтобы и путнику в пустыне была помощь, и святая никогда не нуждалась в воде.

Ветер и солнце. Они пока так и не стали моими друзьями. В то время, как первый мешает крутить педали на дороге и совсем не помогает готовить на привале, задувает примус, второй обжигает непривычную пока к солнцу кожу. Тень на вес золота.

Однако есть в пустыне и нечто, чего нет в других местах. Это спокойствие и небо. Неба тут — от горизонта и до горизонта, оно очень красиво по глубине и цвету. Особенно к вечеру, когда ветер с океана приносит облака и радуги.

Спокойствие и небо будут сопровождать меня последующие две недели пути через патагонскую пампу. То, чего обычно так не хватает в тесных городах, заполнит собой все пространство, куда ни кинешь взгляд при свете дня. А ночами свободный ветер пампы будет продувать насквозь сны, унося из них привычные мысли и образы.