В военно-морском флоте издавна существовала  
прекрасная традиция: увековечивать память о героических  
кораблях прошлого, присваивая их имена вновь строящимся
кораблям. Когда 11 (24) мая 1900 г. со стапеля Нового
Адмиралтейства в Петербурге (ныне Ленинградское  
Адмиралтейское объединение) сошел новый крейсер, в память
о славном фрегате ему дали имя Аврора. В конце XIX в. усилились противоречия между  рупнейшими капиталистическими державами, в частности ежду Россией и Англией.
 
Чтобы получить возможность противодействовать
Англии на море, царское правительство предусмотрело
создание мощного флота крейсеров. Россия издавна  
славилась своими крейсерами. Еще в эпоху парусного флота русские кораблестроители довели этот тип боевого корабля о высокой степени совершенства. Легкие и быстроходные крейсеры несли при эскадрах разведывательную дозорную службу, охраняли флот во время стоянок и в походах, совершали рейды к чужим берегам. Крейсеры различных типов (фрегаты и корветы, бриги и шхуны) участвовали в знаменитых сражениях, в далеких походах, на этих кораблях были совершены Великие русские географические
открытия. В развитии и совершенствовании крейсера как типа боевого корабля принимали участие знаменитые русские
кораблестроители М. М. Окунев, А. А. Попов, П. А.  Титов и др. Когда в соответствии с программой Морского  министерства от 1895 г. кораблестроители приступили к  разработке проекта крейсера Аврора и двух однотипных кораблей Диана и Паллада (все три корабля были заложены в один день — 23 мая 1897 г. по старому стилю), взгляды на назначение крейсера резко расходились. Было принято решение проектировать бронепалубные крейсеры,  характерным представителем которых и явилась Аврора. К сожалению, до сих пор неизвестен автор проекта этих кораблей. В разных источниках называют две  фамилии: К. М. Токаревского и Де Грофе. Это был типичный бронепалубный крейсер . Три паровые машины общей мощностью около 12 000 л. с. и 24 котла должны были обеспечивать скорость 20 уз, но фактически этой скорости крейсер ни разу не развил — главным образом из-за несовершенства паровых машин. Вот что писал участник первого рейса Авроры инженер-механик А. М. Плешков, погибший в битве при Цусиме: «Котлы у нас хорошие, системы Бельвиля, а машины неважные, стучат, греются, приходится постоянно охлаждать водой даже на коротких переходах».

Главные размерения

(длинах X ширинах осадка), м . . . . 123,7x16,8x6,4
Водоизмещение, т 6 731
Мощность главных двигателей,
л. с 11 610
Скорость, уз 20
Экипаж, чел 570

Аврора имела следующее вооружение: восемь орудий 152-мм калибра, 24 орудия 75-мм, восемь орудий 37-мм и два орудия 63-мм калибра, кроме того, предусматривалось три торпедных аппарата. Броневая защита включала палубу толщиной 51 мм, выполненную в виде панциря черепахи, с 76-миллиметровыми скосами. Бортовой брони Аврора не имела, и  машинное и котельное отделения были защищены с бортов только угольными ямами. Такие корабли, прикрытые от снарядов ротивника только сверху, получили в то время название «прикрытых» или «защищенных». Подводная часть корпуса с наружной стороны была обшита тиком (очень твердым деревом) и тонкой листовой медью. Медная обшивка должна была уменьшить  обрастание корпуса в морской воде, деревянная — амортизировать удары при касании корпусом грунта, а главное —  предотвращать электрокоррозию, возникающую в результате контакта меди со сталью в морской воде. Обитаемость крейсера была обеспечена так, как было принято на кораблях того времени: матросы жили в так называемых «жилых палубах» с явно недостаточной  вентиляцией, не говоря уже о кондиционировании воздуха. Как и на всех кораблях того времени, на Авроре применяли единственный вид топлива — уголь, и поэтому самые тяжелые условия труда были в котельном и  машинном отделениях. Каждую из трех машин обслуживали 18 человек, каждый из 24 котлов — четыре кочегара. Изматывающий физический труд, тяжелый воздух,  насыщенный угольной пылью, несмотря на вентиляторы, жара (температура у паровых котлов достигала 70°) — все это делало жизнь машинистов и кочегаров, особенно при плавании в тропиках, невыносимой, почти такой же, как  каторжников на галерах. Профессор П. К. Худяков в своей книге «Путь к Цусиме» так описывает условия работы машинной команды на русских кораблях в  тропиках : «От постоянного пота почти вся команда, мывшая себя соленой водой, болела тропической сыпью, нарывами. Даже вдувная и выдувная вентиляция, производимая электрическими ветрогонами, делала пребывание «в  машинах» возможным только для команды и механиков.  Заметное действие вентилятора было ощутимо только вблизи него, а немного в сторону от него, казалось, стоит все та же удушливая неподвижная атмосфера ... С кочегарами случались нередко тепловые удары. Человека машинной команды, попавшего «наверх», сразу можно было узнать, его выдавало бледное, бескровное лицо...» Строили Аврору долго — почти шесть лет, и обошлась она в сумму более 5,5 млн. руб. Но за шесть лет, пока строили крейсер, многое изменилось в военном  кораблестроении стран — возможных противников России:  возросла боеспособность корабельной артиллерии,  увеличилась скорость кораблей, усилилась броневая защита. Радикально изменилась политическая обстановка:  теперь непосредственную угрозу для России представляла
не Англия, а Япония, которая, заключив в 1902 г. союз с Англией, начала энергично готовиться к войне с Россией. В ночь на 27 января (7 февраля) 1904 г. японские  корабли атаковали русскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура, а на следующий день напали на  русские корабли Впряг и Кореец в корейском порту  Чемульпо. Началась русско-японская война, и царское  правительство приняло решение перебросить с западных  границ на восточную все подходящие корабли. В октябре 1904 г. Аврора в составе Второй Тихоокеанской эскадры отправилась из Либавы на Дальний Восток — долгий и многотрудный путь длиной свыше 18 000 миль. О качестве снаряженных в экспедицию кораблей очень хорошо написал в частном письме командир одного из отрядов эскадры Добровольский: «Ни одно судно прилично не оборудовано, все сделано кое-как, на живую нитку, долговечность сооружений рассчитана главным образом на то, чтобы миновать благополучно день сдачи, а затем, как только началась настоящая работа, сейчас же начинается и ремонт, самый настоящий «большой ремонт». Смешно сказать, наш отряд уже два месяца в пути, а машины наших крейсеров все еще не могут  развить и половины той скорости, которая для них была обязательна, на бу,маге, конечно».
Настроение экипажа Авроры хорошо выразил механик . М. Плешков, который в своем дневнике писал:
«Мое личное желание — не ехать на Авроре. Это значило бы идти под верный расстрел: брони на ней нет никакой; машины и котлы защищаются только углем по бортам; артиллерия слабая —  пулеметы и пушки в 1,5 и 3 дюйма; а 6-дюймовые наши пушки (их восемь) стреляли в последний раз, кажется, в прошлом столетии; а теперь на них не было даже и холостых выстрелов». Командовал Авророй капитан I ранга Е. Р. Егорьев, опытный, храбрый, инициативный морской офицер. Во время перехода эскадры на восток он сделал многое, чтобы хоть в какой-то степени подготовить Аврору к встрече с грозными силами противника. Е. Р. Егорьев приказал жизненные части корабля, а также трубопроводы и паропроводы покрыть всеми подручными средствами: запасными стальными деталями, якорными
цепями и т. д., чтобы на случай попадания вражеского снаряда защитить наиболее ответственные части корабля и самые уязвимые конструкции от осколков и  распространения пламени. Противопожарная защита была выполнена настолько удачно, что командующий эскадрой вице-адмирал 3. П. Рожественский во время похода издал приказ, обязывавший всех старших офицеров и  артиллеристов осмотреть Аврору, чтобы перенять  положительный опыт. Переход начался в очень напряженной обстановке. Ходили слухи, подкрепляемые донесениями агентов, что японские миноносцы намерены встретить русскую эскадру в датских проливах. Удвоили бдительность, усилили наблюдение, каждую минуту ждали неприятельской атаки,  когда в Северном море, неподалеку от порта Гулль увидели несколько неизвестных судов, с флагманского корабля Суворов открыли огонь. Началась беспорядочная пальба из орудий, даже из пулеметов. Так произошел печально известный «Гулльский  инцидент». Эскадра Рожественского обстреляла мирные  рыбацкие суда, приняв их за японские миноносцы. Но в общей неразберихе два снаряда пробили борт Авроры, один — дымовую трубу, четвертый снаряд разорвался на палубе. В результате два члена экипажа Авроры были ранены, и один из них вскоре умер. Впрочем за время похода на Авроре и других кораблях эскадры эта смерть не была единственной.
Переход продолжался восемь месяцев и был очень тяжелым, особенно для матросов. Тяжелые, подчас  невыносимые условия труда, жесткая дисциплина, страшные слухи о падении Порт-Артура. Особенно изматывали людей угольные авралы. В  дневнике Е. Р. Егорьева мы читаем: Аврора грузилась 12 ч, приняв 850 т. Погода была сухая, а  поэтому пыли было много — все без исключения почернело моментально. Не жалели ни человеческой силы, ни машин, которыми грузили... Жара и жажда добавляли ужасный вид этого трудящегося  муравейника, покрытого грязью и потом. В результате быстрой погрузки двое очень серьезно зашибленных людей и горы угля, которые только через 36 ч могли быть кое-как прибраны. Завалены были кочегарки, некоторые входы, два жилых носовых помещения; в остальных жилых помещениях образовалась адская температура, вследствие закрытия от пыли всех входных  отверстий для притока наружного воздуха в корабль. Попорчена масса имущества, а с броненосца Орел на пароход-госпиталь был отвезен один человек почти в безнадежном состоянии от обвала угля». Это была рядовая погрузка угля в порту Дакар, а всего таких погрузок эскадра Рожественского, сжигавшая свыше 3000 т угля в сутки, имела более 40, причем значительная их часть производилась не в укрытых гаванях, а на  открытых рейдах на сильной зыби. Питание было плохим. Только для офицеров с берега одвозили свежие продукты. Для «нижних» же чинов пищей чаще всего была солонина плохого качества и
затхлые сухари. С середине декабря 1904 г. корабли подошли к острову Мадагаскар, где стояли до марта следующего года,  поджидая другие отряды русских военных кораблей и готовясь к переходу через Индийский океан. Здесь моряки узнали о падении Порт-Артура, о гибели Первой Тихоокеанской эскадры. Казалось бы, что теперь было делать Второй Тихоокеанской эскадре на Дальнем Востоке, посланной «для усиления» Первой Тихоокеанской эскадры, которая уже прекратила существование? Это понимали все: и матросы, и офицеры.

В одном из писем инженера Е. С. Политовского из бухты Носи-Бе на Мадагаскаре есть горькие слова: «Вот мы соединились со всеми кораблями, с которыми расстались в Танжере более двух месяцев тому назад. Здесь все, что осталось у России. Неужели и это бесславно и позорно погибнет? Эскадра еще довольно велика, но будет ли толк? Было больше кораблей, и те или разбиты, или лежат на дне морском. Неужели наши корабли  завершат великую трагедию гибели огромного флота?» Царское правительство направило эскадру навстречу противнику, и вице-адмирал 3. П. Рожественский  допустил грубую тактическую ошибку, решив идти во  Владивосток кратчайшим путем, через Корейский пролив, в непосредственной близости от баз японского флота. Утром 14 (27) мая 1905 г. эскадра Рожественского вошла в узкий Цусимский пролив, где ее уже ожидал  развернувшийся для боя японский флот. Японский флот у Цусимы значительно превосходил русский по численности боевых единиц, по мощности броневой защиты, по вооружению, по быстроходности
кораблей. Появление на горизонте японской эскадры было для адмирала Рожественского полной  неожиданностью, тогда как японские разведчики уже за много часов до встречи обнаружили русскую эскадру и собрали полные данные о ней.
В Цусимском бою Аврора, Олег и еще несколько  крейсеров имели конкретную задачу: защищать транспорты от японских кораблей. Первый японский крейсер Идзуми показался вблизи транспортов около острова Котсу-Сима ерез 10 мин после начала боя и открыл по транспортам огонь, но наши крейсеры сумели отогнать неприятельский корабль, и он скрылся. Однако через некоторое время со стороны Котсу-Сима показались два отряда японских крейсеров из девяти кораблей, которые начали жестоко обстреливать Аврору, Олега и транспорты с расстояния 50—60 кабельтовых. Русские крейсеры отстреливались, но наши снаряды почти не наносили противнику повреждений. Вскоре японские крейсеры пристрелялись, и их  снаряды начали точно ложиться в правый борт Авроры. В 3 ч 12 мин осколком 75-мм снаряда был убит командир
Е. Р. Егорьев. Впоследствии матросы вырезали кусок брони, пробитой  вражеским осколком, от которого погиб Е. Р. Егорьев, сделали рамку из досок обгоревшей палубы корабля, поместили в эту рамку портрет командира и подарили его семье погибшего. Сейчас этот необычный портрет демонстрируется в музее Авроры.

Другой снаряд перебил бронированный кабель электрического управления рулем. Корабль сразу превратился в беспомощную мишень и попал под  ураганный огонь японских кораблей. И тогда на Авроре был совершен первый подвиг: электрик Андрей Подлесный, не дожидаясь команды, под неприятельским огнем  росился в боевую рубку, нашел повреждение и вернул крейсеру способность управляться. Когда вражеский неразорвавшийся снаряд упал рядом с пороховыми зарядами, комендор Аким Кривонос  бросился к снаряду и швырнул его за борт. Затем, когда на батарейной палубе загорелись пачки патронов, Акима Кривоноса контузило, но он вместе с товарищами сумел быстро ликвидировать опасный очаг пожара.  Мужественный моряк не дожил до окончания боя: он погиб в тот же день от осколка снаряда. Весь экипаж Авроры выполнял свой долг доблестно. Раненых артиллеристов невозможно было оттащить от орудий: пока хватало сил, они продолжали вести огонь.

Старший врач Авроры В. С. Кравченко вспоминает: «Нельзя было не любоваться нашими авроровцами. Несмотря на ужасную картину разрушения вокруг, близость смерти каждого, все работали лихо, дружно, весело, с хладнокровием просто  поразительным... С такими людьми чудеса можно делать, дайте им только редства, обучите их». Большое мужество проявили машинисты и кочегары. Хотя в машину и кочегарку попаданий не было (за  сключением попадания во вторую угольную яму), работать в корабельной «преисподней» было невыносимо: первая и
вторая дымовые трубы получили большие пробоины, вентиляционные трубы во многих местах были перебиты, тяга упала настолько, что удерживать пар на марке было практически невозможно. Стояла чудовищная жара,  вентиляторы вместо чистого воздуха нагнетали дым и  пороховые газы. Люди теряли сознание, но никто не покидал своего поста. Так благодаря мужеству и стойкости  машинной команды крейсер сохранил свою подвижность,  маневренность, и это в конечном итоге спасло Аврору. Бой длился до вечера. И только после того, как  японское командование бросило в бой новые силы —  миноносцы, командир отряда крейсеров дал приказ отходить. Сравнительно быстроходные русские крейсеры Аврора, Олег и Жемчуг сумели оторваться от кораблей противника. Когда стало ясно, что во Владивосток уже не прорваться, командир отряда принял решение идти в нейтральный порт Манилу. В этом бою Аврора получила 18 прямых попаданий. В носовой части корпуса залило угольную яму, корабль получил ощутимый крен на правый борт. Пострадали мачты, трубы, вышло из строя пять орудий, а одно вообще было снесено за борт. В бою погибло и умерло от ран 17 человек, а всего пострадало 97 моряков. Но это была лишь ничтожная доля наших общих потерь в Цусимском бою. Авроровцы тогда еще не знали, что в этом бою была уничтожена вся Вторая Тихоокеанская эскадра, за исключением нескольких  кораблей. В Цусимском бою погибло более пяти тысяч моряков, само слово «Цусима» на долгие годы стало символом трагедии.
Из 38 кораблей Второй Тихоокеанской эскадры,  посланных на Дальний Восток, был потоплен 21 корабль. 
После Цусимского боя командир отряда уцелевших русских крейсеров О. А, Энквист повел корабли на Филиппинские сстрова. Там, в порту Манила американцы поставили перед русским отрядом ультиматум: либо уйти из Манилы в 24 ч, либо согласиться на интернирование.
Но куда могли идти израненные корабли без угля, без продовольствия? После обмена телеграммами с русским командованием Энквист сообщил американским властям: его моряки не будут участвовать в военных действиях, и согласился на разоружение крейсеров. Пришлось  согласиться и на дополнительное условие — офицеры и матросы не имели права выезжать из Манилы без особого разрешения.
Выполняя свои обязательства, американцы  организовали ремонт русских кораблей. Здесь, на чужбине, русские моряки впервые узнали о трагическом исходе Цусимского боя, о разгроме русского флота. В далекую Манилу стали доходить слухи о событиях Первой русской революции
1905 г. Только в конце 1905 г., после подписания мира с  Японией, русские крейсеры смогли покинуть Манилу и  вернуться на родину. После продолжительного ремонта Аврора вошла в отряд учебных кораблей Морского корпуса . Как учебный корабль с гардемаринами на борту Аврора
совершала далекие заграничные походы в Северное и Средиземное моря, в Атлантический и Индийский океаны. В 1911 г. Аврора по приглашению итальянского праиательства посетила порт Мессину, чтобы взять  медаль, предназначенную морякам Балтийского флота за самоотверженную помощь жителям Мессины при  землетрясении 1908 г., когда члены экипажей русских  кораблей, стоявших в Мессинском порту, спасали местных жителей. Во время визита Авроры в 1911 г. в Мессине произошел большой пожар. Экипаж Авроры оказал мессинцам  большую помощь. Рискуя жизнью, авроровцы выносили женщин, детей, стариков из горящих домов, делали им перевязки, помогали разбирать руины, бороться с огнем. И снова жители города благодарили русских моряков за смелость и благородство. В 1911 г. командир Авроры в отчете о состоянии корабля докладывал командующему флотом, что почти вся команда ызывает беспокойство и большинство «нижних чинов» — из рабочих, а не из «землепашцев». В июле 1912 г. состоялся шумный «процесс 59 нижних чинов Балтийского флота», осужденных за участие в 
революционных кружках и распространение нелегальной еволюционной литературы. Среди приговоренных к ссылке — матросы с крейсера Аврора: М. Кириллов, . Жиленков, А. Егоров, И. Петрочук-Петровский. Началась первая мировая война- (1914). Русское  правительство опасалось, что флот противника прорвется в восточную часть Финского залива, высадит морской десант, который попытается захватить Петербург. Поскольку флот противника был, по расчетам русского  командования, гораздо сильнее русского флота на Балтике, было принято решение в самой узкой части Финского залива — между о. Нарген и полуостровом Порккала-Удд —  создать так называемую Центральную минно-артиллерийскую позицию (ЦМАП), состоящую из нескольких минных заграждений и ряда береговых батарей, поставленных на ее флангах.
С учетом ЦМАП планировалось развертывание  Балтийского флота. В составе второй бригады крейсеров Аврора получила предписание охранять ЦМАП у входа в Финский залив, вести дозор. Несмотря на жестокую цензуру и ограничение внешних связей, до экипажа Авроры доходили вести
революционных волнениях в России, о поражениях на фронтах, об ухудшении положения трудовых людей. На крейсере работала группа революционно  астроенных матросов, которую возглавил матрос Ф. П. Кассихин, вступивший в партию большевиков в марте 1916 г. Ядром
революционной группы стали молодые матросы —  новобранцы, в основном из рабочих, прибывшие на Аврору перед началом первой мировой войны. Многие из них: лександр Белышев, Николай Лукичев, Сергей Бабин, Александр Неволин и другие — стали впоследствии 
активными участниками революционных событий в 1917 г. Вместе с товарищами Ф. П. Кассихин обсуждал  политические новости и другие вопросы, волновавшие моряков, члены революционной группы распространяли листовки и нелегальную литературу. В ноябре 1916 г. Аврору направили на капитальный ремонт в Петроград — на Франко-русский завод.  Предстояло отремонтировать главные машины, заменить все
24 паровых котла, заменить вооружение более мощным и совершенствованным, в первую очередь увеличить число орудий главного калибра почти в два раза: с восьми 152-мм орудий до четырнадцати. Заводских рабочих не хватало, и поэтому к ремонтным работам на заводе привлекали матросов, умеющих работать на станках. В заводских цехах и на корабле работали рядом матросы и заводские рабочие. На Франко-русском заводе условия труда были лучше, Чем на многих других предприятиях: с рабочими и  обращались лучше, и платили больше. Тем не менее на этом заводе революционные настроения среди рабочих были так же сильны, как и на большинстве других заводов и фабрик предоктябрьского Петрограда. На Франко-русском заводе активно работала  подпольная партийная организация, и ее представители —
И. Я. Круглов, Г. Е. Ляхин, П. Л. Пахомов и другие — часто встречались с авроровцами и вели большевистскую революционную работу.
Между тем в Петрограде революционные волнения  силивались. В феврале 1917 г. на крейсере увольнения на берег были строжайше запрещены, рабочих удалили с корабля, винтовки, которые раньше стояли на батарейной палубе, спрятали в артиллерийском погребе, у трапа дежурил
усиленный караул, а неподалеку расположился отряд казаков. Моряки бурно обсуждали известия о революционных волнениях в городе.
Утро 27 февраля началось на Авроре как обычно. Уже больше недели заводские рабочие бастовали, и поэтому все ремонтные работы выполнялись силами экипажа. Военным караулом, охранявшим завод, была задержана группа из трех агитаторов, которые пытались через 
территорию завода подойти к Авроре. Начальник караула обратился к командиру Авроры капитану первого ранга М. И. Никольскому с просьбой поместить бунтовщиков в корабельный карцер. «Не позволим превратить корабль в тюрьму», — решили авроровцы. Их выступление было
настолько решительным, что М. И. Никольский был  вынужден передать арестованных местным властям. Во время передачи агитаторов сухопутному караулу матросы бросились к арестованным с криками «Ура»! Вряд ли они хотели освободить арестованных, — скорее, это было желание выразить свое сочувствие. Раздались выстрелы, и два моряка были ранены. В тот же вечер в докладной начальнику второй бригады
крейсеров Балтийского флота командир Авроры. И. Никольский сообщал, что обстановка на корабле настолько накаленная, настроение матросов такое  напряженное, что он не может ручаться ни за что. «Все зависит— отмечал он, — от хода событий в городе». Ответ был получен незамедлительно. Начальник  бригады рекомендовал М. И. Никольскому «воздержаться по возможности от употребления оружия» и разъяснить
команде, что задача флота — быть в стороне от  начавшихся «беспорядков в городе» и находиться в полной боевой готовности. На командира Авроры возлагалась также дипломатическая миссия убедить матросов в том, что в отличие от Петрограда на Балтийском флоте все
спокойно.
На следующее утро, 28 февраля, из распахнувшихся ворот завода к Авроре двинулась толпа рабочих. Впереди шла женщина с красным флагом в руке. «Да здравствуют революционные моряки!» — обратилась она к авроровцам, высыпавшим на палубу. Унтер-офицер Серов и старший офицер Огранович бросились к пулемету, но матросы отшвырнули их и завладели пулеметом. В стычке был убит командир М. И. Никольский, а старший офицер Огранович был  ранен. Рабочие хлынули на крейсер. Таким образом, команда Авроры одной из первых на флоте приняла участие в февральской революции 1917 г.  вступила на путь открытой революционной борьбы. 1 марта 1917 г. на Авроре был избран тайным  голосованием судовой комитет, в который вошли унтер-офицер . В. Федянин (председатель) и унтер-офицер Д. Бахмурцев, фельдфебель из вольноопределяющихся А. Голубев, машинист С. Бабин и комендор М. Кезль. В дальнейшем в комитет вошли еще четыре человека. Этот комитет был первым на Балтике и вообще в военно-морском флоте России. Комитет постановил, что отныне командный состав корабля будут выбирать сами члены экипажа. Первым выборным командиром Авроры стал старший лейтенант Н. К. Никонов, а старшим офицером лейтенант Н. А. Эри-
ксон. Судовой комитет отменил приказ бывшего командира М. И. Никольского о неувольнении матросов на берег. Очень важным было также решение комитета о  формировании боевого взвода для участия в революционных  событиях. Судовой комитет стал играть на корабле огромную
роль, и без его одобрения распоряжение командира не имело силы. На следующий день, 2 марта, судовой комитет вынес на обсуждение общего собрания моряков ряд предложений, направленных на демократизацию службы на флоте. Собрание одобрило отмену отдания чести, право 
увольнения на берег, участие «судовых и береговых команд флота со всех судах в равном числе с офицерами», устранение лиц, не пользующихся доверием команды, и т. д. В эти дни на улицах революционного Петрограда можно было видеть много моряков, на лентах бескозырок которых была надпись Аврора. В начале марта 1917 г. влияние большевиков на Авроре было еще очень слабым. В судовом комитете избранном 1 марта, только два авроровца С. Бабин и Д. Бахмурцев сочувствовали большевикам, остальные находились под
влиянием меньшевиков и эсеров. Характерно, что в  Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов было избрано четыре авроровца, из которых трое были членами партии, эсеров, а четвертый — беспартийный. Очень сильное влияние на формирование убеждений членов экипажа крейсера произвели встречи с  руководителями партии большевиков: многие авроровцы встречали В. И. Ленина на Финляндском вокзале 3 апреля 1917 г.  слушали его речь с балкона особняка Кшесинской; на крейсере выступали М. И. Калинин, В. Володарский, Б. Позерн и другие большевики. Авроровцы приняли активное участие в демонстрациях 18 июня и 3 июля. После расстрела мирной демонстрации на Аврору явилась следственная комиссия, и хотя в  демонстрации приняло участие большинство членов экипажа, арестовали только активистов. Из семи человек, 
препровожденных в тюрьму «Кресты», пятеро были  большевиками. В начале сентября на корабле в третий раз произошли выборы судового комитета, в который теперь уже в  сновном вошли члены большевистской партии. Председателем комитета был избран А. В. Белышев. В состав комитета вошли П. И. Курков, Т. И. Липатов, Н. И. Лукичев и другие большевики. Тем временем ремонт корабля заканчивался. На Аврору рассчитывали и большевики, и Временное  правительство. Однако, когда стало ясно, что команда  крейсера — за пролетарскую революцию, Временное  правительство попыталось под благовидным предлогом  (опробование главных машин) увести корабль из Петрограда. К тому времени уже ни одно распоряжение Временного равительства не проводилось в жизнь без  соответствующего решеция Центрального комитета Балтийского флота, знаменитого Центробалта. И Центробалт дал указание Авроре 25—26 октября оставаться в Петрограде. 23 24 октября 1917 г. Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов назначил А. В. Белышева комиссаром крейсера Аврора. В тот же день комиссар А. В. Белышев получил от Военно-революционного комитета предписание восстановить  движение по Николаевскому мосту. Командир корабля лейтенант Н. А. Эриксон,  назначенный на эту должность в сентябре 1917 г., был хорошим
человеком, отлично знал штурманское дело (он был  штурманом первого разряда и с весны 1915 г. водил Аврору в боевой обстановке в Финском и Рижском заливах среди инных полей). Как и большинство офицеров, в октябре 1917 г. новый командир плохо разбирался в политике, и когда А. В. Белышев передал ему предписание Военно-революционного комитета, Н. А. Эриксон растерялся. Приказ о походе командир корабля военно-морского лота получал от своих непосредственных начальников или из штаба флота. Приказ от Центробалта, по мнению  командира, должен был идти через штаб флота. А тут  предписание Военно-революционного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, адресованное не командиру, а комиссару корабля. Одним словом, Н. А. Эриксон должен был принять решение огромной важности в совершенно не ясной для него обстановке, тем более, что Временное правительство за участие в  вооруженном восстании ввело смертную казнь.
Разговор в каюте продолжался долго. Н. А. Эриксон согласился не сразу, но А. В. Белышев и член судового комитета мичман П. П. Соколов сумели убедить командира корабля в необходимости выполнить поручение Военно-революционного комитета Петроградского Совета рабочих
и солдатских депутатов. Запустили машины, и во тьме, среди полнейшей  тишины, крейсер впервые за последний год отошел от стенки.
Идти было трудно: за год вокруг корпуса образовалась целая отмель, на Неве не было никаких навигационных знаков, сильное течение осложняло проводку корабля, но командир блестяще справился со своей работой и в 3 ч 30 мин утра крейсер бросил якорь около Николаевского моста.
Вместе с матросами второго Балтийского экипажа высадившийся на шлюпке десант авроровцев быстро  разогнал юнкеров, охранявших мост. Вскоре были сведены пролеты моста, разведенного войсками по приказанию Временного правительства, стремившегося остановить  движение революционных отрядов в центр города. В середине дня 25 октября на Аврору доставили текст воззвания «К гражданам России», написанного В. И.  ениным, и по корабельному радио в эфир полетели  исторические слова о переходе государственной власти в руки Петроградского Временного революционного комитета. В тот же день на корабль прибыл представитель Временного революционного комитета, который проверил
готовность крейсера и поставил перед экипажем новые задачи. На Авроре были сформированы три группы: одна (приблизительно 50 человек) — для участия в штурме Зимнего дворца, а две другие группы — для  патрулирования по городу. Основной части экипажа надлежало  оставаться на корабле и быть в боевой готовности. Дальнейшие события хорошо известны. В 21 ч 45 мин по сигналу из Петропавловской крепости с крейсера был произведен орудийный выстрел холостым снарядом, и по этому сигналу красногвардейцы, моряки и солдаты начали штурм Зимнего дворца.
Кстати, о выстреле с Авроры. В начале гражданской войны Аврору поставили на прикол в Кронштадте, сняли с нее пушки, которые были
установлены незадолго до штурма Зимнего дворца, и эти пушки хорошо послужили на фронтах гражданской войны. В гражданскую войну молодая Советская республика лишилась большей части кораблей военно-морского флота. Более 100 боевых кораблей и судов Черноморского флота были захвачены интервентами и угнаны за границу. На дне Черного моря, на глубине 45 м, лежала целая  эскадра — линкор Свободная Россия и девять миноносцев. Корабли, сохранившие боеспособность, стояли на приколе в Кронштадте и в черноморских портах из-за отсутствия
топлива. Вопрос о возрождении военно-морского флота страны рассматривался на X съезде большевистской партии, открывшемся 8 марта 1921 г. Съезд принял решение начать восстановление и укрепление Рабоче-Крестьянского  Красного Флота. Началось восстановление старых и строительство  новых военных кораблей. В условиях жестокой разрухи крейсер Аврора был восстановлен и превращен в учебный корабль для красных курсантов, будущих командиров советского Военно-Морского Флота. Летом 1923 г. на учебном корабле Аврора был совершен подвиг. 19 июля 1923 г. вечером вахтенные на Авроре, стоящей на Большом Кронштадтском рейде, заметили густой черный дым, поднимавшийся над фортом Павел. Этот полуразрушенный форт уже несколько лет  использовался как свалка для старых, бракованных мин  заграждения. Авроровцы быстро оценили опасность: если  произойдет взрыв, пострадают не только береговые сооружения, но и корабли, стоящие на рейде. Раздумывать было  екогда. Шестеро дежурных гребцов и трое добровольцев — курсантов Военно-морского училища, на шлюпке пошли к берегу. Горела большая морская мина заграждения. Вначале попытались забросать мину песком — безуспешно. Затем в горловину мины вылили воду, но погасить огонь не удалось. Оставалось одно: откатить мину к воде, хотя это было очень опасно, так как от соприкосновения  раскаленной мины с холодной водой мог произойти мгновенный взрыв. Руководитель группы преподаватель училища В. В. Гедле и трое курсантов К. Казаков, М. Ушерович  Г. Альтман с помощью железного прута начали  осторожно откатывать мину к воде. Неожиданно произошел взрыв, и все четверо храбрецов погибли. Остальных участников операции, кроме одного, тяжело ранило и контузило. Родина высоко оценила самоотверженный
поступок авроровцев, все девять человек были награждены рденом Красного Знамени. В июле 1924 г. Аврора вместе с другим учебным 
кораблем Комсомол (бывший вспомогательный крейсер Океан) совершила плавание вокруг Скандинавского  полуострова. Это был первый зарубежный поход советских кораблей, и, конечно, он получил яркое отражение в буржуазной прессе, которая отмечала порядок на советских кораблях и исциплинированность экипажа. При заходе в порт Берген Аврору посетила А. М. Коллонтай — полномочный  представитель СССР в Норвегии. Аврора совершила еще несколько заграничных  плаваний. Памятным было плавание 1928 г. Правые газеты Осло расписали русских краснофлотцев как толпу голодных оборванцев. Но вот Аврора зашла в норвежскую столицу, и горожане увидели аккуратно одетых, вежливых советских моряков. За образцовое поведение авроровцы получили благодарность от местных властей, о чем много писали норвежские газеты.
Когда в том же 1928 г. Аврора ошвартовалась в порту Копенгаген, датские рабочие встретили ее на причале с красными флагами и пением Интернационала. В 1927 г. в связи с 10-летием Великой Октябрьской социалистической революции Аврора была награждена орденом Красного Знамени. В годы, предшествовавшие еликой Отечественной войне, Аврора использовалась как плавучая база для обеспечения подводных лодок.
Великая Отечественная война застала Аврору в  Ораниенбауме. На крейсере проходили практику 300 курсантов Высшего военно-морского 
училища им. М. В. Фрунзе. Сразу же после объявления войны все курсанты вместе со своими преподавателями и  командирами ушли на сухопутные фронты — под Кингисепп и Нарву, а корабль остался на месте. К этому времени историческому кораблю исполнилось уже 38 лет, и для боевых операций крейсер был уже  малопригоден, но он еще мог послужить родине своими  пушками и своими людьми. Первым ушел с Авроры отряд моряков в 50 человек, и с ним передали для нужд фронта три зенитных орудия 45-мм калибра. Когда фашисты начали приближаться к Ленинграду,  с Авроры сняли орудия главного калибра и установили на подступах к городу, в районе Дудергофа (ныне  Можайск). Эти девять орудий протянулись цепочкой на  участке в 12 км от Вороньей горы до Киевского шоссе,  образовав знаменитую «Отдельную артиллерийскую батарею А специального назначения Краснознаменного Балтийского флота», известную всему Ленинградскому фронту (литер А
обозначал Аврора). Десятое орудие главного калибра оставалось на  корабле. Каждое орудие батареи А обслуживалось боевым расчетом из 15—17 человек. Помимо командиров и расчета командного пункта на батарее было 152 человека личного состава Авроры. 6 сентября 1941 г. батарея вступила в бой против немецких танков и моторизованных колонн. На пушки с Авроры немцы направили десятки самолетов, тяжелую
дальнобойную артиллерию, но батарея жила,  отстреливалась и продолжала поражать врага. Батарея выполнила свою задачу: немецким танкам так и не удалось пройти на участке, где стояли авроровские орудия. Тогда немцы с огромными трудностями обошли неприступную батарею с флангов и взяли ее в окружение. Прекратилось снабжение снарядами, оборвалась связь, но орудия вели огонь. Когда у орудия № 1 кончились снаряды, орудийный расчет взорвал его. Немцы, ворвавшиеся на позицию, нашли там только пятерых моряков без сознания и одну
девушку. Фашисты привязали бойцов к останкам орудия, облили бензином и сожгли их. Когда немцы приблизились к орудию № 2, раздался взрыв: наши моряки подорвали одновременно и орудие, и фашистов, и себя... 13 сентября вечером авроровцы взорвали последнее
орудие, и только 14 сентября, на девятые сутки боев, фашисты заняли территорию, где стояла батарея Л, но там не осталось ни одного орудия и ни одного живого моряка. Большинство из них пало смертью храбрых, а 26 уцелевших воинов поодиночке ушли на Пулковские высоты
и пополнили боевые расчеты Балтийской батареи. Одно орудие Авроры было установлено на бронепоезде Балтиец, а орудия малого калибра — на кораблях  Чудской военной флотилии. Сама же Аврора (стоявшая в Ораниенбауме)  подвергалась непрерывным нападениям с суши и с воздуха. 
Небольшая команда, оставшаяся на корабле, мужественно защищалась: обстреливала вражеские самолеты из  зенитных пушек, тушила частые пожары. огда атаки фашистов на крейсер стали особенно опасными, команда открыла кингстоны и затопила  корабль на мелководье в гавани.
Еще шла Великая Отечественная война, когда по  предложению наркома Военно-Морского Флота и по решению Ленгорсовета от 24 августа 1944 г. Аврору поставили на ремонт, чтобы сохранить как корабль-памятник. В день 30-й годовщины Великой Октябрьской  социалистической революции крейсер бросил якорь на Неве в том месте у моста Лейтенанта Шмидта, откуда он произвел свой исторический выстрел, а в ноябре 1948 г. корабль поставлен на вечную стоянку у стенки Петровской  набережной на Большой Невке, напротив Нахимовского училища.
В течение нескольких лет на Авроре шли учебные  занятия курсантов Нахимовского училища. В августе 1956 г. было принято решение превратить корабль в музей. В 1976 г. корабль-музей Аврора отпраздновал свое  двадцатилетие. В канун 50-летия Советских Вооруженных Сил в 1968 г. Аврора первая среди кораблей была награждена орденом Октябрьской Революции. В центре этого ордена изображен силуэт прославленного крейсера. В 70ые у трапа корабля-памятника установлена  прямоугольная стела из розового гранита, на которой  высечена надпись: «Ордена Октябрьской Революции  раснознаменный крейсер Аврора в ноябре 1948 г. поставлен здесь на вечную стоянку».

К концу 1970-х годов корпус «Авроры» пришёл в аварийное состояние. Межведомственная комиссия, созванная Главкомом ВМФ осенью 1980 года, после полугодовой работы представила заключение по техническому состоянию корпуса и предложила три способа обеспечения плавучести крейсера. После двухлетних исследований были отвергнуты все три варианта: решили провести восстановительный ремонт с заменой повреждённых элементов корпусных конструкций. Проектировщиком назначили Северное проектно-конструкторское бюро, исполнителем стал Судостроительный завод имени А. А. Жданова. Несмотря на протесты со стороны историков флота, стремившихся сохранить уникальный памятник техники и истории, инженеры приняли решение о полной замене подводной части с применением современных технологий.

18 августа 1984 года «Аврора» была кормой вперёд подведена к стенке завода. В следующем году корпус ввели в док, где была отделена практически вся подводная часть корпуса. В конце лета в заново отстроенное днище загрузили отремонтированное оборудование и начали монтаж броневой палубы. Котлы Бельвиля-Долголенко заменили макетами, машину удалось сохранить. Часть не понадобившейся брони пошла на изготовление памятных поделок и сувениров. После достройки в эллинге к апрелю 1987 года на крейсер приварили оконечности с бронзовыми штевнями, на которые прикрепили куски подлинного корпуса; кроме того, установили надстройки, трубы и мачты. Затем была начата реконструкция помещений, которые старались восстановить в первозданном виде.

К августу 1987 года «реставрация» «Авроры», стоившая примерно 35 миллионов рублей, была окончена. Существуют разные оценки проведённых работ: новая подводная часть, швы электросварки и применение современных технологий дали повод говорить о превращении «Авроры» в новодел. Наиболее заметные внешние отличия от облика крейсера на 1917 год заключаются в «сухопутных» щитах орудий главного калибра, иных якорных клюзах и множестве мелких деталей (таких как, например, неточность реконструкции буксируемого спасательного буя и отсутствие мусорных шпигатов на батарейной палубе). На прежнем месте вечной стоянки (у Петровской набережной) «Аврору» привязали к берегу металлическими штангами-помочами и соединили с городскими коммуникациями.

Существенно расширенная с 1950-х годов экспозиция корабельного музея занимает пространство от 10-го до 68-го шпангоута. В экспозиции хранится более 500 уникальных экспонатов, среди которых документальные фотографии, корабельные предметы и документы, представляющие культурную и историческую ценность. Экспозиция музея расположена в шести помещениях. Открытыми для посещения экскурсионных групп являются также боевая рубка, машинное и котельное отделения корабля.

Подводная часть крейсера не была утилизирована и по состоянию на 2011 год находится в затопленном состоянии у населённого пункта Ручьи Кингисеппского района. Торчащие из воды части остова в 1980-х растащили на стройматериалы жители близлежащего посёлка. В июле 2010 года к историческим обломкам впервые отправилась экспедиционная группа подводных исследователей из Москвы и Санкт-Петербурга, но проведению детального осмотра остова крейсера помешала плохая видимость под водой, вызванная сильным волнением.

1 декабря 2010 года крейсер «Аврора» приказом министра обороны России был выведен из боевого состава ВМФ и передан на баланс Военно-морского музея. Воинское подразделение, нёсшее службу на корабле, распустили. Экипаж крейсера «Аврора» переформировали на штат численностью трое военнослужащих и 28 человек гражданского персонала; статус корабля остался прежним.

 Источники: Белкин С.И. Рассказы о знаменитых кораблях, материалы из Википедии.